Суд признал Дмитрия Стружкина банкротом, а его единственное жилье исключил из конкурсной массы. «Двушку» в 40,3 кв. м. в центре Ижевска кредиторы посчитали слишком большой для должника. Он одинок, жены и детей нет, а сам в квартире не живет. Более того, жилплощадь он реконструировал в офисное помещение и сдавал в аренду коммерческим организациям. Поэтому на собрании они решили предоставить ему недвижимость в другом районе города и поменьше, площадью всего в 19,6 кв. м. Альтернативное жилье планировал купить крупнейший кредитор Алексей Лебедев за 850 000 руб. (по оценке рыночная стоимость квартиры 1,6 млн руб.), в то время как единственное жилье стоит 2,2 млн руб. Разницу цен планировали направить на расчет с долгами.
Выселять или нет?
Не согласившись с этим, Стружкин обратился в суд. Должник утверждал, что его квартира имеет «иммунитет» согласно ст. 446 ГПК («Имущество, на которое не может быть обращено взыскание по исполнительным документам»), а размен жилья – нарушение его имущественных прав. В ответ Лебедев заявил, что у должника нет потребности в жилом помещении такой площади, то есть оно является для него «роскошной». АС Удмуртской Республики согласился с заявителем, потому что «двушку» в 40 кв. м. никак нельзя признать элитной, а значит, у кредиторов нет оснований «выселять» банкрота из его квартиры. Он указал, что из ст. 213.9 Закона о банкротстве («Финансовый управляющий») не следует, что финуправляющий может покупать должнику недвижимость, иное толкование нормы создает угрозу нарушения прав банкрота, решил суд. Первая инстанция посчитала, что переселение из одной квартиры в другую лишь увеличит расходы в процедуре банкротства.
Не согласившись с этим, Лебедев подал апелляцию. В жалобе он указал, что решением гордумы Ижевска в 2005 году установлена норма жилплощади: на одного человека полагается 13,3 кв. м. Квартира на замену «вписывается» в эти стандарты, а смена района проживания с Октябрьского на Ленинский не скажется на конституционных правах на достойную жизнь. Отказ принимать квартиру меньшей площади кредитор расценивает как злоупотребление, чтобы избежать расчета с кредиторами.
Суд посчитал, что размен квартиры позволяет соблюсти баланс между интересами сторон: требования кредиторов части можно удовлетворить за счет продажи единственного жилья и при этом у гражданина-банкрота есть место для нормального существования. Апелляция оценила расположение новой квартиры. Она находится в пределах городской черты, рядом с остановками общественного транспорта. Обременений в отношении нее нет. То есть переселить должника в нее можно, решила апелляция. Такую же позицию занял и суд округа. Он отметил, что именно Стружкин допустил задолженность перед кредиторами, а значит должен претерпевать все негативные последствия, связанные с процедурой банкротства. Рыночная стоимость новой жилплощади меньше, чем единственное жилье должника, это позволит хоть частично, но погасить долг, решила кассация.
ВС: навязывать имущество нельзя
Тогда уже банкрот пожаловался в Верховный суд. По его мнению, из-за позиции апелляции и кассации он фактически лишился единственного жилья. В жалобе он отметил, что ст. 446 ГПК (имущество, на которое не может быть обращено взыскание по исполнительным документам), на которую ссылаются инстанции, не разъясняет, что такое разумно достаточное жилье. Дело рассмотрела «тройка» под председательством Дениса Капкаева. (дело №309-ЭС20-10004).
ВС указал, что кредиторам не запрещено принимать решения, выходящие за рамки вопросов, содержащихся в ст. 12 («Собрание кредиторов») и ст.213.8 («Собрание кредиторов в случае банкротства гражданина») Закона о банкротстве. В то же время, отметила «тройка», они не должны нарушать конституционные права должника, включая право на жилище.
Экономколлегия обратилась к позиции, которую занял Конституционный суд в 2012 году (постановление № 11-П). Он решил, что «иммунитет» нужен не для того, чтобы в любом случае сохранить за должником его жилье, а чтобы не допустить нарушения права на жилище, гарантировать банкроту жилплощадь, необходимую для нормального существования. При этом КС не стал признавать ч. 1 ст. 446 ГПК неконституционной, так как без законодательного регулирования это привлекло бы к произвольному выбору критериев «допустимости», отметит ВС. «Тройка» указала, что Конституционный суд исключил возможность предоставления замещающего жилья до внесения изменений в законодательство. При этом кредиторы Стружкина произвольно определили разумно достаточный уровень обеспеченности жильем, хотя имеющуюся у него квартиру нельзя признать для него роскошной, решила СКЭС.
Решение собрание кредиторов, поддержанное апелляцией и кассацией, фактически лишило гражданина частной собственности, на которую нельзя обратить взыскание против его воли. Одновременно должнику навязали иное имущество, в приобретении которого он не заинтересован, решил ВС
Поэтому Верховный суд отменил акты апелляции и кассации и оставил в силе решение первой инстанции, то есть запретил кредиторам покупать должнику замещающее жилье.
Что изменит решение ВС?
Кредиторы уже длительное время пытаются «протащить» возможность реализации дорогого жилья с приобретением должнику более дешевого, считает Олег Скляднев, руководитель банкротной практики АК Бородин и Партнеры Бородин и Партнеры Региональный рейтинг группа Уголовное право группа Банкротство группа Налоговое консультирование и споры группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство . По его словам существующая сегодня практика достаточно стабильно сохраняет за должником право на единственное жилье.
Противоположную позицию занимал АС Уральского округа, который позволял кредиторам «выселять» банкрота в квартиру поскромнее. И ВС фактически остановил эту практику. По словам Анну Васильевой из АБ Качкин и Партнеры Качкин и Партнеры Федеральный рейтинг группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Коммерческая недвижимость/Строительство 35 место По количеству юристов Профайл компании ВС с одной стороны указывает, что только законодатель может установить соответствующие критерии «допустимости» жилья, а с другой — предпринимает попытку установить их в определении, указывая, что квартиру должника нельзя признать для него роскошным жильем. Васильева полагает, что только лишь факт элитности не должен ставиться во главу угла, нужно принимать во внимание совокупность обстоятельств, в том числе злоупотребление со стороны должника. Недобросовестным поведением Васильева считает то, что Стружкин не жил в спорной квартире и, более того, переводил в нежилой фонд и сдавал в аренду.
С ней не соглашается Скляднев. По его мнению ВС вполне закономерно решил, что даже если должник не проживает в единственном жилье, то не может быть его лишен без доказательств о наличии прав на другое жилье. Эксперт отмечает: не исключено, что банкрот перестанет жить в другом месте, и будет вынужден вернуться в принадлежащую ему квартиру.
Скляднев полагает, что расширение практики продажи единственного жилья если и можно ожидать, то в отношении дорогостоящего элитного жилья, а не сорокаметровых двухкомнатных квартир.